Свобода уйти, свобода остаться - Страница 111


К оглавлению

111

Фраза была произнесена тем тоном, который никогда не вызывает сомнений в правдивости: спокойным, чуть усталым и почти равнодушным. Именно так, как мог бы сказать и я. Именно так, как я думал.

— Кто-то идёт.

Как он узнал? Звук шагов стал слышен лишь спустя несколько вдохов. А ещё через полминуты на двор форта ступила нога ре-амитера, запыхавшегося, встревоженного и готового ко всему на свете.

— Рэй! — Но изначальная радость в голосе Вигера мгновенно поменяла свою окраску, изрядно дополнившись недоумением. — Что случилось с твоими волосами?

— Волосами?

Я первый раз за всё время после пробуждения от «купания», поднял руку и коснулся волос. Ладони стало щекотно. Щекотно?!

Мои волосы...

Они сострижены!

Четырнадцатый день месяца Первых Гроз

Свободная Ка-Йи в созвездии Ма-Сиик.

Правило дня: «Расходуя свои силы, помни, что ты только человек, позволь другим разделить с тобой ношу Рока: вместе быстрее добираться до цели».

«Лоция звёздных рек» предлагает:

«Белая Ка-Йи, свободная от влияния, дарит людям призыв работать, исполняя свой долг, внимательность, исполнительность, дисциплину. Она помогает золотой Ка-Йор донести людям свои дары и впитывает в себя чёрный цвет Ка-Йен, придавая дню гармонию и спокойствие. Полезно изучение истории, в том числе, истории своих предков.

Солнце и Лучник дарят в этот день поддержку всех начинаний и дают силы справиться с любыми делами, одновременно подталкивая к действиям против хаоса, повышенную интуицию и память предков, воплощённую в потомках. Очень важно не останавливаться в своих действиях, все дела доводить до завершения, иначе поддержка звёзд мгновенно иссякнет».


Антреа, квартал Хольт, особняк daneke Тармы Торис,

окончание ночной вахты

Никогда не умел уверенно ходить впотьмах по дому: как ни странно, но при свете дня мебели вроде и немного, а стоит только наступить ночи, и на каждом углу, откуда ни возьмись, появляются стулья, шкафы, вазы, каминные решётки, лестницы, половики, норовящие по начищенному паркету выехать из-под ног... Кажется, на кухню — направо. Или налево? Косяк кухонной двери должен быть исцарапан внизу кошачьими когтями, это я точно помню. Наклоняюсь и провожу рукой по деревянному брусу. Вроде, поверхность не гладкая. Ощущения неясные, но кот и в самом деле успел здесь наследить. Вот только кухня ли это?

— Почему бы вам не зажечь лампу?

Хороший вопрос. Тогда я смогу совершенно спокойно рассмотреть всё, что мне угодно. И длинные бороздки от когтей, и... Стоп. Так ведь лампа уже горит!

Оборачиваюсь и снизу вверх смотрю на сонного, но ничуть не удивлённого Джерона. Стоит, позёвывает, а вокруг голых ног крутятся, выгибая спины и складываясь пополам, кошаки. Так вот почему я спокойно спал всю ночь: домашняя живность избрала кормильцем моего гостя! Жаль, что когда он уедет, всё снова вернётся на места. Почти всё.

Следующий вопрос задаётся всё тем же, лишённым любопытства тоном, словно парень просто собирает сведения:

— Вы хорошо видите в темноте?

— Совсем не вижу.

— Тогда почему...

Экий недогадливый! Буркаю:

— Не хотел вас будить светом.

— О!

Джерон виновато улыбается:

— Я бы всё равно ничего не заметил. Вы собираетесь уходить?

— Это так явно?

— Ну, если вы встали затемно и сновали по дому сначала в поисках одежды, а потом съестного, не дожидаясь рассвета и стараясь оставаться незаметным, можно предположить, что вам нужно успеть переделать много дел, и дня может не хватить.

Он слышал, как я роюсь в шкафах? Всё это время не спал? Хотя, если вспомнить, сколько всего я уронил, вставая с постели...

— Простите, что помешал вашему сну.

— Ничего страшного. Я могу чем-нибудь помочь?

— Право, не знаю...

— Например, приготовить завтрак?

— От такой помощи грех отказываться!

Вообще, у Джерона было, чему поучиться: разыскал в кухонных шкафах остатки хлебной муки, намешал её с подкисшим молоком, оставшимся от кошачьей кормёжки, построгал в месиво ветчину, разогрел в сковороде масло и испёк что-то вроде лепёшек. И вкусно получилось, и сытно. По крайней мере, мне хватило трёх штук (правда, величиной они были со всю сковороду), чтобы наесться до отвала. Сам повар съел вполовину меньше, отговорившись тем, что не особо голоден, а потом принялся за мытьё испачканной посуды.

Не знаю, сколько времени понадобилось, чтобы вернуть кухню к первозданному беспорядку, но Джерон уже вытер руки полотенцем, а я всё ещё сидел, тупо уставясь на чашку с водой, которую так и не допил.

— Вам не хочется, да?

— Чего?

Поднимаю глаза, встречая участливый взгляд.

— Чего-то. Наверное, того, что вы собираетесь делать. Угадал?

Слишком уж он понятлив, особенно, когда не нужно. Интересно, не надоело всё время оказываться правым в отношении других? А может быть, ему удаётся это делать потому, что в себе он давно уже разобрался? Как много вопросов... И все они не имеют для меня никакого значения, даже отвеченные. Зачем же я тогда хватаюсь за них? Зачем тяну время? Ведь шаг рано или поздно придётся делать.

— Хочу. И сделаю.

— Верю. Но что-то держит вас на месте... Если имеется и желание, и сила его осуществить, я вижу только один повод медлить.

— Какой?

Он вздохнул, присел на лавку и подпёр руками подбородок.

— Окружение. Или вы предполагаете, как ваши действия будут восприняты, и вам это заранее не нравится, или же... Не можете предугадать впечатления других людей. Оба случая неприятны, но в первом из них вас будут терзать сожаления, а во втором — сомнения.

111